Сэм, ты чувствуешь себя революционером?

Я скорее ощущаю себя бунтарем.

И все же не покидает ощущение, что мы присутствуем при рождении нового типа зрелища, что теперь в кино все будет иначе.

Конечно, определенная эволюция происходит. Но я думаю, это только начало того, что можно сделать в трехмерной графике в кинематографе. Мы создали не просто новую технику, а целый новый мир. Теперь видно, насколько велик его потенциал, позволяющий передавать малейшие детали.

Не хочу тебя обидеть, но разве ты не забил только что гвоздь в крышку гроба старого доброго актерского мастерства?

Вообще-то занятым в фильме актерам приходилось разбивать этот гроб или, если вам больше нравится, полировать его. Новая техника, как ни странно, возвращает актера в те времена, когда актерское мастерство, и только оно, служило средством раскрытия личности персонажа без всяких вспомогательных подпорок.

Вы с коллегами работали на съемочной площадке, где не было декораций. На вас не было ни грима, ни придуманных художником костюмов. Такая высокая степень абстракции не мешает игре?

Мой костюм был сделан из специальной ткани, на нем было укреплено множество датчиков. На голове был шлем, а передо мной камера, которая фиксировала любые движения мышц лица. И было огромное светлое пространство — нечто вроде ангара, где было очень много серого цвета, а я был ограничен только собственным воображением. Все, что вы видите на экране, — полеты на чудовищах, прыжки в бездну и в воду, крушения и все остальное — мы делали сами. Мы вели себя как пятилетние дети на большой игровой площадке. Нам приходилось самим решать, как и что делать, в этом и заключалась сложность. Мы были ограничены только тем, каким образом наше воображение может соотноситься с реальностью.

Как думаешь, когда-нибудь подобную технику съемок будут применять для экранизации, скажем, литературной классики?

Хотелось бы мне видеть в таком исполнении "Дядю Ваню"! Мне кажется, что применение такой техники будет ограничено лишь твоим воображением. Трехмерная графика все больше проникает в кинематограф. Ее можно использовать на съемках любого материала, в том числе блокбастеров. В итоге ведь к тому же возникает такой эффект интерактивности, вовлечения зрителей, как будто они сами участвуют в действии и так по-разному реагируют на происходящее.

Твой герой, землянин Джейк Салли, влюбившись в Пандору, расстается с родной планетой. С чем из земных вещей ты бы не расстался ни за какие коврижки?

Думаю, я никогда не расстанусь с определенной сентиментальностью, что живет в моем сердце.

А как насчет книжек? Ведь на Пандоре нет типографий.

Там есть в определенном смысле книги, но они особенные. Там нет культуры книги, но обитатели планеты читают в памяти, подключаются к общей душе. Джейк знает, что книги воссоздаются в их песнях. Об этом говорится в последних девяти песнях народа Пандоры. В них они воссоздают свою историю. Еще я бы никогда не отказался от авансов девчонок. (Смеется.)

Если отвлечься от того двухметрового синего громилы, в чьем облике ты проводишь две трети фильма, какого аватара ты бы выбрал сам?

Я хотел бы, чтобы он был толстяком, таким вальяжным, со множеством слабостей. Чтобы он умел радоваться жизни, хохотать. Чтобы в конце он оказался распоротым, чтобы мышцы торчали наружу. Так что вполне вероятно, что в следующей серии он таким и станет.

Если серьезно, какие роли помимо разнообразных аватаров ты хотел бы сыграть? У тебя впереди такая длинная карьера.

Если зацикливаться только на том, что ты хочешь, можно разочароваться, потому что жизнь полна неожиданностей. Есть много жанров помимо фантастики. Например, исторический эпос и многое другое, в чем я хотел бы поучаствовать. Почти все зависит от режиссера, который со мной работает. Приходится работать над воплощением его идей. Посмотрим, какие будут предложения.

Знаю, что ты играл в театре. Есть у тебя сейчас театральные предложения?

Я уже потерял счет всем этим ролям. Я слишком молод, чтобы играть Ричарда III, и я бы не взялся играть, например, глупцов.
Но когда ты снимаешься в таком фильме, как "Аватар", то все очень напоминает театр. Вокруг нет камер, нет света, нет съемочной группы, техников. Там только сама стихия игры. У тебя возникают определенные впечатления, и тебя тут же записывают. Не могу пока определить, какого рода роль я мог бы сыграть в театре, но я не отказался бы сниматься в фильмах подобного рода. Пока не ставлю перед собой задачу играть Гамлета.